В рамках закона. Любимая фраза президента Владимира Путина, которую можно слышать на пресс-конференциях, в официальных заявлениях лидера и прямых линиях. Кто ж спорит, что правила игры между властьимущими и ее не имеющими расписаны в нескольких кодексах российского законодательства, скрепленных всевозможными подзаконными актами. В нашей стране сразу несколько органов следят за тем, чтобы деятельность отдельных индивидуумов не выходила за пределы время от времени сдвигаемых рамок. Для нас (или от нас?) правопорядок охраняют налоговики, прокуроры, следователи, гвардейцы, сотрудники ФСБ. Весь спектр уполномоченных блюстителей закона не поддается точному подсчету. Открытой статистики по штату ФСБ и Росгвардии нет. Из-за крупных предвыборных сокращений штатов полицейских президентскими указами в широкий доступ проникала информация о предельной численности органов внутренних дел. Так в 2016 году Владимир Путин сократил штат МВД практически на 100 тыс. сотрудников, которых до этого насчитывалось больше 904 тыс. человек. Перед президентской компанией Путин с января 2018 года урезал предельную численность полицейских, ограничившись на этот раз 10 тыс. сотрудников. Согласно последнему указу штат МВД не может превышать 894 тыс. человек.

Казалось бы, можно считать безосновательными упреки о власти силовиков, которые в лицо патриотам кидает российская оппозиция. Де-юре президент принимает инициативы, сокращающие штат полицейских. Де-факто общественность по-прежнему не знает точную численность силовых структур в стране, потому что статистика ФСБ и Росгвардии продолжает оставаться закрытой. Тем не менее, Росстат дает свои, несколько размытые данные по работникам служб, стоящих на страже безопасности граждан и собственности. В 2018 году их насчитывалось около 2,5 млн человек. За прошлый год этой категории трудоустроенных стало на 100 тыс. больше. И что-то мне подсказывает, что массовой заинтересованностью к работе в частных охранных предприятиях с низкими зарплатами это точно не продиктовано.

Одно дело, когда разветвленная сеть сотрудников правоохранительных органов работает ради обеспечения национальной безопасности, и совсем другое — ради красивой статистики раскрываемости дел, где необоснованные обвинения и задержания становятся обычным делом. Надзор превращается в произвол. Пример тому мы видели в начале июня в Москве, когда против журналиста оппозиционного издания Ивана Голунова было возбуждено уголовное дело о покушении на сбыт наркотиков. Сам корреспондент все отрицал, одновременно обвинив инициаторов уголовного процесса против него в «крышевании» похоронного бизнеса, факты которого стали известны ему из последнего расследования. В ходе судебного заседания журналист заявил о причастности к темному делу ряда высокопоставленных сотрудников управления ФСБ по Москве и Московской области. Недели не прошло после вынесения обвинения, как журналист оказался на свободе, убедив следствие в сфабрикованности улик. Через два дня по указу президента Владимира Путина два столичных генерала МВД были отправлены в отставку. Предполагается, что именно они стали инициаторами скандального уголовного дела с подбросом наркотиков. Про сотрудников ФСБ в дальнейшем информация не поднималась.

Этот частный пример доказанного произвола ставит под сомнение всю деятельность правоохранительных органов. И если журналистская солидарность помешала нейтрализовать историю Голунова из информационного поля, то чиновники и средний бизнес оказываются более уязвимыми мишенями для запугивания. Попробуй разберись, где доказательства обвинения реальны, а где нет.

С 2014 года в стране ежегодно возбуждено минимум 30 уголовных дел по высокопоставленным чиновникам. Вплоть до 2011 года таких случаев было не больше десяти. Аналитики российского исследовательского центра «Петербургская политика», ведущие мониторинг этой практики, отметили, что интенсивность уголовных дел создает двойственность в положении чиновников. Многие их действия, в том числе связанные с расходованием бюджетных средств, в случае «презумпции виновности» могут быть интерпретированы как нарушения законодательства. Одновременно с этим бездействие приводит к нарастанию проблем в курируемых сферах, публичным скандалам или претензиям со стороны более высоких уровней власти. А это верный путь к потере доверия и отставке.

Парадокс в том, что рамка российских законов твердо не установлена и имеет свойство сдвигаться и раздвигаться для каждого конкретного случая. Это приводит иной раз к абсурдным ситуациям, когда сначала садят в тюрьму, а затем оправдывают. Несколько дней на свободе и вновь бывшего чиновника могут обвинить и отправить в колонию. Такую неопределенность российского судопроизводства испытал на себе бывший замглавы Карелии Девлетхан Алиханов, которого в феврале 2015 года арестовали по обвинению в махинациях с муниципальной недвижимостью. После трех неполных лет судебных разбирательств его приговорили к шести годам лишения свободы, штрафу в 700 тыс. рублей и взысканию ущерба в 8,4 млн рублей. Спустя год, в декабре 2018 года, чиновника полностью оправдали. Он погулял на свободе две недели, пока апелляция Генпрокуратуры не сняла с него оправдание.

Если посмотреть практику вынесения обвинения за последние неполные два десятилетия, бросается в глаза особенная жестокость правоохранительных органов и судей к главам муниципалитетов. Семеро приговорены к тюремному заключению на 10 лет и больше, один осужден на пожизненный срок. Положительные исходы единичны — в отношении одного мэра просто прекратили уголовные дела и он сейчас продолжает работать, также только один попал под амнистию. Еще более поразительной выглядит история с нынешним зампредом правительства Коми Константином Лазаревым. Когда он был в должности сити-менеджера Смоленска, его задержали по подозрению в мошенничестве. Три года он доказывал свою невиновность в суде, пока в феврале 2014 года не был оправдан. За недоказанное обвинение и годы судебной тяжбы он получил компенсацию морального вреда в размере 25 млн рублей. Единственное — пришлось менять город для продолжения политической карьеры.

Гораздо больше от подозрительности силовиков страдают бизнесмены. За последние пять лет по экономическим преступлениям было осуждено почти в четыре раза больше представителей бизнеса, чем власти — 12,8 тыс. предпринимателей против 3,5 тыс. чиновников, по данным исследования «Опоры России» — общественного объединения, занимающегося правовой защитой бизнеса. Тем не менее, именно людей из коридоров власти оправдывают вдвое чаще, чем самостоятельных работодателей. За последние пять лет по экономическим преступлениям 116 чиновников смогли оправдаться, когда только 45 бизнесменов смогли избежать тюрьмы. Положение коммерсантов в стране осложняется теми узкими правовыми пределами, которые расширяются по мере обладания властными полномочиями. Чиновнику нужно обходить на 30 статей УК РФ меньше, чем бизнесмену. Никого в России не садят за воспрепятствование законной предпринимательской деятельности. Проще попасть в тюрьму за уклонение от сдачи государству драгоценных металлов и камней.

Порядка 28% подвергшихся преследованию предпринимателей считают, что уголовные дела используются для усиления переговорной позиции и получения информации в корпоративных и хозяйственных спорах. Почти 40% видят в них способ давления и инструмент борьбы с конкурентами. Чуть выше доля тех, кто первопричину своих проблем связывает с бизнес-конфликтом (41%), несколько реже источником необоснованного уголовного преследования считают личный интерес силовиков и чиновников (37%). Такую статистику подготовила Федеральная служба охраны (ФСО) — кстати, еще один надзорный орган по обеспечению безопасности в стране, который напрямую подчиняется президенту. Аналитика по 37 регионам также показала, что 84% опрошенных бизнесменов считают свое дело небезопасным занятием.

Публичную огласку эти данные получили на встрече бизнес-омбудсмена Бориса Титова с президентом Владимиром Путиным. Теперь правительству поручено сформировать межведомственную группу по обсуждению барьеров, препятствующих развитию предпринимательства. По первым данным в нее не войдут представители силовых ведомств. Не позднее ноября 2019 года комиссия должна подготовить выводы и предложения. Несколько настораживает, что курировать работу этой группы президент поручил своему помощнику Андрею Белоусову, известному предпринимателям по идее изъять полтриллиона рублей сверхдоходов крупного металлургического и нефтехимического бизнеса.

Между тем с привлечением внимания к проблеме ведения бизнеса при ситуации взаимного недоверия, как со стороны силовиков, так и самих предпринимателей, статистика начинает говорить об умеренных аппетитах силового давления. За первый квартал 2019 года прокуроры и полиция отчитались о сокращении дел по экономическим преступлениям на 3% в сравнении с прошлогодним периодом. По итогам апреля всего на учете состояло 47 тыс. деяний экономической направленности. Однако в полицейской отчетности за два года видно, что сохраняется цифра в 5 тысяч преступлений — буфер из обвинений, по которым следствие не обязательно. За три месяца 2019 года на 11,8% выросла доля экономических преступлений против государственной власти. Получается, что государство продолжает все активнее охранять себя, не принимаясь за решение проблем российских предпринимателей.

Большие надежды на межведомственную комиссию возлагать не стоит, потому что кардинальные изменения в области законодательства в российской практике достигаются другим путем. Когда в 2016 году президенту Владимиру Путину требовалось увеличить уголовную ответственность чиновникам и силовикам за необоснованное преследование предпринимателей, то сделано это было без создания дополнительного места встреч при госаппарате. Сначала президент внес в Госдуму соответствующие изменения в Уголовно-процессуальный кодекс, а через месяц они уже были единогласно одобрены всеми присутствующими депутатами. С декабря 2016 года за необоснованное уголовное преследование и потери в 1,5 млн рублей российские предприниматели могут привлечь к 10 годам лишения свободы как чиновников, так и силовиков. Другое дело, как работает это на практике, пока никто не проверял. Но общая статистика пока говорит не в пользу российского бизнеса.