Известный предприниматель с состоянием более 5 млрд долларов Ричард Брэнсон утверждает, что сама попытка стать бизнесменом делает жизнь более активной и захватывающей. Основатель корпорации Virgin Group, у которого в юности не задалось с выращиванием рождественских елей и разведением волнистых попугайчиков, называет бизнес искусством совершать ошибки и извлекать из них уроки.

Предприниматели — особая категория рискованных людей с экономической свободой. Только за право относительной независимости бизнесмены уплачивают проценты с прибыли в пользу государства. Рента свободы накладывает на каждого владельца собственного дела дополнительные обязательства по сотрудникам, за чей труд государство также получает свой процент. Их мы называем налогами, которые необходимы для пополнения казны. Во владельцах фирм и предприятий в России же чаще всего видим потенциальных преступников, желающих перехитрить власть. В злодеев превращаются смельчаки, решившиеся на создание нового только в надежде на собственные силы

Сегодня предприниматели нового поколения вынуждены расплачиваться за деятельность мордоворотов из 90-х в красных пиджаках с золотыми цепями на шеях, которые предпочитали называть произвол бизнесом, а себя "новыми русскими". Их деятельность в то лихолетие была крайне разнообразна — от спекуляций до откровенно рэкета, шантажа, захвата заложников и убийств. Современные же дельцы не страдают бандитскими замашками коллег из прошлого, однако вынуждены крутиться внутри рамок российского законодательства времен грязного бизнеса и вседозволенности.

Споры вызывает ст. 210 УК РФ (организация преступного сообщества), которая в 1996 году появилась для привлечения к ответственности "преступных авторитетов", чужими руками вершивших беззаконие. Времена поменялись, а наказание осталось. Главная проблема, что под формальные признаки организации преступной группы попадают лица с управленческими полномочиями в любых хозяйствующих субъектах. Следовательно, обвинить по этой статье можно каждого предпринимателя, у которого в организации числится больше одного сотрудника.

Добавление к обвинению ст. 210 УК РФ автоматически увеличивает «тяжесть содеянного», которая может закрыть бизнесмена в колонии на пожизненный срок. Даже пустые подозрения следователей способны упрятать предпринимателя за решетку до полутора лет на время предварительного следствия. Мало того, что это приводит к потере контроля над собственным бизнесом, так еще иногда оборачивается ухудшением состояния здоровья или, пардон, смертью.

Страдают от выбора такой крайней меры пресечения владельцы бизнеса с хроническими заболеваниями. Они не получают необходимой медицинской помощи в изоляторах. Некоторые из них продолжают сидеть в СИЗО, к примеру, парализованными. Свобода не гарантирована даже когда заболевание входит в список тех, с которыми не имеют права помещать под стражу. Бизнес-сообщество неоднократно предлагало сделать залог основной мерой пресечения по экономическим преступлениям, однако власть не идет на уступки. Объяснения просты — нельзя давать возможность откупиться от наказания. Правда, справедливость в таком случае мнимая, потому что без доказательства вины о совершении преступления говорить рано.

Российские предприниматели устали говорить о чрезмерном надзоре за их бухгалтерией. Если к плановым проверкам документов уже привыкли, то к внеплановым обыскам от сотрудников контрольно-надзорных органов привыкнуть невозможно. Вынесенное в ходе проверки решение Федеральной налоговой службы (ФНС) может стать основанием для возбуждения уголовного дела по ст. 199 УК РФ (неуплата налогов и сборов). Если через два месяца после выявления недоимки предприниматель не закрывает долг перед государством, то материалы налоговой проверки передаются в распоряжение следователей, начинающих расследование. Однако в последнее время сложилась практика, когда уголовные дела по налоговым нарушениям возбуждаются раньше, чем ФНС успевает ознакомить со своими решениями собственников бизнеса. Отдел экономической безопасности МВД работает над сбором налогов в казну по-своему.

Осложняют обстоятельства возможность расследования по событиям пятилетней давности, примеряя обновленные нормы к старой практике. Неопределенности добавляет сокращение фиксированных в законе трех лет получения прибыли до периодов неуплаты НДС, сборов и взносов. Российские суды сокращают его до двух лет, что уже практиковалось в Пермском крае, Архангельской и Волгоградской областях. Сжатый финансовый период сразу же повышает риск получения уголовного наказания за налоговое нарушение. Уголовным преступлением оно становится, если недоимка составит минимум четверть прибыли, превысившей 5 млн рублей. За такие неудачные маневры с бухгалтерской отчетностью бизнесмену придется расплачиваться 6 годами лишения свободы.

Ведение бизнеса в России — это уравнение с множеством неизвестных. В этом состоянии неопределенности, когда угодить в тюрьму может даже самый преданный российский инвестор Майкл Калви, которого по логике государство должно было бы защищать как популяризатора российского рынка, сложно просчитать все риски на годы вперед.

Ситуация требует не только изворотливости, но и освоения всех способов защиты. В некоторых случаях срабатывает протекция бизнес-омбудсмена Бориса Титова, который несколько лет, к примеру, бился за свободу бизнесмена Сергея Капчука, обвиняемого в мошенничестве и превышении должностных полномочий сотрудника представительства губернатора Свердловской области в Москве. Он получил два года условно с исполнительным сроком, но был амнистирован.

Какую-то правовую защиту готовы обеспечить юристы "Опоры России". Но в российской практике бизнесу проще нападать, чем защищаться. Свободу не отнимают за воспрепятствование законной предпринимательской деятельности, разглашение тайн, уклонение от погашения кредиторской задолженности, ограничение конкуренции. За последние десятилетия никого ни к одному виду наказания не привлекали по ст. 178 УК РФ (ограничение конкуренции). Больше риск угодить в тюрьму за создание "финансовых пирамид" и принуждение к сделке.

Конкуренция сокращается естественным путем на фоне потери интереса к предпринимательской деятельности. За 2018 год в России закрылось вдвое больше фирм, чем открылось. Более 600 тыс. компаний прекратили свою деятельность. Аналитики подсчитали, что только пяти субъектам федерации удалось преодолеть "смертность" предприятий — Крым с Севастополем, Ингушетия, Чечня, Чукотка. Тяжелее всего вести бизнес в Дагестане и Калининградской области. Здесь доля закрывшихся в 2018 предприятий превысила в 5,1 и 4,4 раза вновь открывшиеся. Неутешительная для российской экономики тенденция "смертности" бизнеса сохраняется последние три года.

Ведение бизнеса в России перестали считать безопасным 69,2% адвокатов, прокуроров и правозащитников. Сами предприниматели относятся к своей работе более настороженно — 84,4% опрошенных. Такие шокирующие цифры показало исследование Службы спецсвязи и информации ФСО, которая в марте 2019 года опросила также собственников и руководителей малых и средних предприятий страны. Среди тех, против которых было возбуждено уголовное дело, 84,3% полностью или частично потеряли бизнес. Менее половины участников опроса после уголовного преследования согласны продолжить бизнес в России. Для 60% из них уголовное делопроизводство привело к потере здоровья и репутации, 38,7% утратили большую часть активов, 27,7% сократили инвестиции.

Опрошенные ФСО адвокаты, прокуроры и правозащитники в большинстве своем упрекнули следователей в низком профессионализме, чем объяснили ситуацию, при которой далеко не все уголовные дела доходят до суда. Половина юристов (47%) заявила о необоснованном возбуждении уголовных дел, еще 27,6% — об использовании уголовного производства для усиления переговорной позиции и получения необходимой информации. Еще 39,8% опрошенных специалистов видят в уголовных делах инструмент борьбы с конкурентами. Сами фигуранты в уголовном преследовании против себя видят причины в личном интересе силовиков и чиновников (36,7%) или бизнес-конфликт (41%). Неудивительно, что при таком мнении общественности всякая предпринимательская жилка быстро затухает.

Крупный бизнес в России занимает основную долю экономики, что само по себе делает нашу систему неповоротливой. Малым предприятиям проще реагировать на резкие глобальные экономические изменения и мелкую чехарду спроса и предложения. Они эффективнее используют свои мощности и оздоравливают экономику в целом, развивая конкурентную среду. Развитие малого предпринимательства ведет к насыщению рынка товарами и услугами, эффективному использованию местных сырьевых ресурсов. И это всегда надежный источник налоговых поступлений. Поэтому малое и среднее предпринимательства — "локомотив" экономики, который привел к благополучию США, Великобританию, Германию, Японию.

России предстоит пройти огромный путь, чтобы увеличить свою долю малого и среднего бизнеса до западноевропейских показателей. В 2019 году Росстат впервые подсчитал малооборотные предприятия и фирмы, которая составила 21,9% по данным на 2017 год — это в три раза ниже показателей стран Евросоюза, США и Японии. Если и дальше предприниматели будут бояться внеплановых проверок, уголовного преследования и заточения в СИЗО, то через пару лет и эти проценты нам покажутся высокими.

Пионер эры технологий и основатель корпорации Apple Стив Джобс любил говорить, что успешных предпринимателей от неудачников отделяет настойчивость. Само желание открыть свое собственное дело сопряжено с риском неокупаемости. Но в современных российских реалиях даже вышедшие на стабильную прибыль предприятия попадают в зону неопределенности из-за внепланового надзора, не ко времени жёсткого для экономической деятельности законодательства и давления через силовиков. Но успех появляется на пути сопротивления всем обстоятельствам. Это путь героя, который вынужден проходить каждый бизнесмен в России в текущих условиях. При всех обозначенных препятствиях на этой дороге есть помощники.

Гласность — лучшее оружие против произвола и очевидной несправедливости. Мы можем сделать вашу личную историю публичной, видимой и выпуклой для тех людей, которые принимают решения. В тишине масса неоправданных уголовных дел против бизнеса оседает на дне картотек и архивов. Вместе мы можем поднять факты на поверхность. Поэтому появляется наш спецпроект с журналистскими расследованиями. Настало время защищать средний и малый российский бизнес вместе. Да, мы не юристы, но мы можем в команде адвокатов и правозащитников стать тем рупором справедливости, который позволит жертвам системы докричаться до центра принятия решений.